1.
Вот и пройден мой путь.
Я немного устал.
И квартира пуста.
Темно-синяя муть,
я хотел бы уснуть,
не считая до ста.
Все сжимаю уста,
но сжимается грудь.
…Крыши зданий в ночи
(Небо, Небо, прости)
что могилы отцов.
Тлеет клякса свечи.
И в прихожей плащи
что тела мертвецов.
2.
Темно-синяя ночь
и дурные стихи.
Брызги звездной ухи
на ладонях и проч.
Одиночество, прочь!
Мои веки сухи.
В расстояньи руки —
одиночество. Ночь
распрямляет углы.
И закат — что упырь.
Каплю хочется жить.
…Этот век не продлить
потерявшим цифирь
циферблатом луны.
3.
Тень, гляди на меня.
Твой хозяин — Луна.
Я, творец твой, моля
Бога, с самого дна
глаза черпаю явь
полудетского сна.
Там вскипает заря,
как прекрасна она.
Пусть колышется здесь,
как в воде озерка,
как прелестный обман.
И не нужен мне лес.
…Ибо дым табака
заменяет туман.
4.
Пусть метнется душа
и покинет сей дом.
Безболезненным сном
пронесется, шурша,
безрассудство ища
одиноким крылом.
И спасибо на том.
Я не буду мешать.
Я сижу не дыша,
словно твой идиот
не обижен, не зол.
Так метнись же, душа!
…Только тело сползет,
словно скатерть, на пол.
5.
Так найди же тот рай,
так найди же покой.
Пусть стальною рукой
тебе машет фонарь.
За луну, как за шар,
я хватаюсь рукой
и лечу за тобой,
одуревший от чар.
Так уходят во свет,
оставляя во тьме
свое тело рьщать.
…Так несут о себе
несуразицу, бред
чтобы жалость узнать.
6.
Где любимая, где?
Город начал стихать.
Только белая гладь
на безлюдной луне.
Где любимая? Где
та, с которой рыдать?
Здесь пустая кровать.
Хоть секундочку мне
через плесень морей,
сквозь осенний прилив
ее к телу прижать.
…Гардеробщик Морфей,
мое тело прими
словно старый пиджак.